Родной земли не отдадим ни пяди

(подробности одной короткой поездки в Ворух)

Давно хотел съездить в джамоат Чоркух и в Ворух, которые в последние несколько лет превратились в передний край борьбы за национальные интересы. Раньше мне приходилось бывать в этом прекрасном уголке по другим причинам, но нынешняя поездка была совершена в других условиях и имела иные цели. Всё сложилось, и мечта моя сбылась.

Дорога

В направлении Исфары мы выехали утром 21 мая в сопровождении заместителя Председателя исполнительного комитета НДПТ по Согдийской области Аминджоном Шарифзода. С нами поехал и литературовед Хафиз Рахмон, который также, как и я, участвовал в Худжанде в работе литературного клуба «Ганджи сухан» («Сокровищница речи»).

Следы ужасного приграничного столкновения открылись нам еще на территории Бободжонгафуровского района, на трассе Худжанд-Канибадам. В селе Хистеварз, на обочине трассы стояло то, что осталось после пожаров от построек и сооружений. В большинстве своём это были заправки, магазины и точки общепита.

– Бародар (брат), эти сооружения, которые тут сгорели, все принадлежали киргизам? – спросил я местного жителя, стоявшего у дороги с грустным и растерянным лицом.

Он сразу понял, что я тут гость и мало знаю о конфликте, а потому принялся разъяснять подробно:

– Не, не все киргизские, есть и таджикские заведения и дома, – сказал он, указывая рукой на другую сторону трассы. – На землях, которые присвоили киргизы, живут и таджики. Это была смешанная махала, но потом численность киргизов стала увеличиваться. В день, когда начался конфликт в Ходжаи Ало и Ворухе, соседи заранее покинули эту местность, словно знали о предстоящих событиях. В ту ночь ситуация была очень тревожной. Мы не знали, уезжать или спрятаться в своих домах. Кто-то отправил стариков, женщин и детей в безопасное место, а сам, уповая на Бога, остался охранять своё жильё. Это было похоже на ночь страшного суда. Всё в один миг поглотил огонь. Были и свидетели, которые говорили, что в поджогах  участвовали и сами киргизы, поскольку не все торговые точки принадлежали местным киргизам. Это собственность киргизских богачей и чиновников из других городов, это они понастроили.

Мне показалось любопытным одно наблюдение. Большинство сгоревших строений были автозаправочными станциями и если бы они взорвались, пострадали б прилегающие к ним дома.

В машине я высказал эту мысль, на что наш проводник с ухмылкой заметил:

– Вы же слышали, что сказал встретившийся нам мужчина? Киргизские соседи либо святые, предвидевшие все события, либо готовились к чему-то заранее, раз в автозаправочных станциях не осталось бензина, солярки или газа. Иначе мы бы сейчас видели в десятки раз более страшные картины.

– Теперь, когда между нами установился мир и согласие, почему до сих пор не начали восстанавливать эти сооружения? – задал я другой вопрос.

– Кто знает, что у них в головах, может хотят отснять это все, чтобы приложить к жалобам в международные организации…

На пути в Канибадам местами встречались киргизские поселения, которые располагались большей частью по правую руку от магистрали. Возможно, я просто не обратил на это внимание в прошлую поездку, но показалось, что соседи пядь за пядью приближаются к нашей территории…

Назвали Киргизбой в знак толерантности к соседям…

В Исфаре нас встретили руководитель аппарата органов государственной власти города и председатель исполкома партии Суруриддин Зиёваддинзода. Очень хотелось поговорить и с главой города, который был в самой гуще конфликта и пострадал от пули киргизского стрелка, однако он в том момент был по какому-то важному делу в областном центре.

Председатель исполкома НДПТ в городе Исфара пригласил нас к строящемуся зданию партии, на втором этаже которого продолжались работы. В новостройке предусмотрены все условия для продуктивной деятельности исполкома.

После встречи и беседы со строителями, Суруриддин предложил довезти нас в Ворух на своей машине. Поскольку Суруриддин родился и вырос в Ворухе и лучше нас знаком с обстановкой, мы с готовностью согласились.

На пути в Ворух, начиная с территории Чоркуха, улицы и сёла таджиков и киргизов были настолько перемешаны, что голова шла кругом. Местами участки дороги были захвачены соседями, которые не давали таджикской стороне их ремонтировать. По этим плохим участкам можно было определить, где находятся киргизские поселения.

По пути попадались группы вооруженных киргизских и таджикских военных, которые стерегли дорогу. Редкие машины направлялись из Воруха в Исфару или обратно.

Суруриддин Зиёваддинзода и Аминджон Шарифзода сначала проводили нас к сооружению Головная, где началась последняя провокация. Его контролируют киргизы, однако недалеко от неё находились и укрепления наших пограничников. Мы воздержались от фотосъёмки водораспределителя, чтобы не нервировать киргизских военных. Однако, прознав об этом, один таджикский пограничник сказал нам, чтобы не волновались и фотографировали, сколько душе угодно, поскольку это не военный объект и «мы рядом, если что». Вообще, из бесед с нашими военнослужащими было видно, что они настроены по-боевому и готовы защищать Родину, если понадобится, и ценой собственной жизни.

В Ворухе нас встретил председатель первичной партийной ячейки Киргизбой Ортиков. Он показал гостям прекрасный просторный Дворец культуры и швейное предприятие, построенное решением исполкома партии города, где работают женщины села.

Осторожно спросил нашего сопровождающего, почему родители назвали его Киргизбоем. Он с нотками горечи в голосе пояснил:

– Конечно, из уважения и дружественных чувств к соседям, с которыми жили бок о бок, общими радостями и горестями. Смотрите, насколько дружески настроены и толерантны наши люди. Откуда им было знать, что эти соседи однажды плюнут на наш дастархан, из которого ели…

Ворухские артефакты, подтверждающие историческую принадлежность территории таджикам

Ворухцы хорошо знают свою историю. Об истории родного края они много слышали от своих стариков, читали в десятках книг, еще и сами множество статей на родном и иностранных языках написали.

– О том, есть два неопровержимых доказательства того, что Ворух – земля наших предков, – рассказал Махмуджон Ниёзов, директор ворухского Дворца культуры. – Одно из них – мечеть «Дахма», известная до сих пор под этим названием среди нашего народа. В древности, когда наши предки были последователями зороастризма, оставляли своих покойников в «дахма» – больших подвалах. Предавать мертвых земле считалось грехом. Ворухская дахма была культовым местом зороастрийцев, а потом, когда пришел ислам, стала мечетью. Другой факт историческая местность, известное как «Гури Мугон». Мы еще в детстве ходили смотреть на эту историческую достопримечательность вместе со школьными учителями. Там были длинные, большие могилы. Древняя гробница, найденная в «Гури Мугон», сейчас хранится в областном музее в городе Худжанде.

– Да, – подтверждаю я его слова. – И в Истаравшане есть возвышенность, известная с древних времен, как «Муг-теппа». Известно и о многократном использовании таких слов и выражений, как «муг», «мугбача», «Дайри Мугон» в произведениях великих авторов прошлого, тут не нужно доказывать, что это таджикские названия. Но хотелось бы прояснить другой вопрос, – почему местность Тангии Ворух или, как его еще называют Тангиворух, которая является изначально таджикской территорией и тому есть много доказательств, сегодня оказалась у киргизов?

– Нет сомнений в том, что эта территория тысячи лет была нашей, – отвечает местный журналист Расул Додхо Рахимиён. – Если даже оставить в стороне тысячелетнюю историю этой земли, как свидетельствуют ворухские старцы Бурхонбой Бобосодиков и 95-летний Фармон Давронов, еще в 1900-ые года четыре киргизских пастуха, которые пасли скот жителей Воруха, женились на таджикских девушках из бедных семей Калачи и Майдона. Местность Танги, как было сказано, является одной из древнейших частей Воруха, на ее территории до сих пор можно найти камни с петроглифами на письменности наших предков, относящиеся к XI веку. Киргизы постарались удалить эти драгоценные исторические артефакты, поскольку они являлись доказательством принадлежности земель, и это им практически удалось. Это их действие ничем не отличается от варварства талибов, взорвавших статую Будды в афганском Бамиане.

В местности Танги находится кладбище Хорин, и это название тоже таджикское. Оно означает, что кладбище окружала колючка. Точно так же, как мы называем глинобитную стену «лойин» («лой» – «глина») или каменную «сангин» («санг» – «камень»), образовано и название колючего ограждения вокруг погоста – «хорин» (от слова «хор» – «колючка»). В 1950-ые годы жители села ходили в эти места для сбора и засушки абрикосов, сбора соломы, обустраивали там временные жилища. В те годы смертоносные болезни унесли много детских жизней, и поскольку путь до села был довольно дальним, люди были вынуждены хоронить своих погибших детей здесь. По сути, это было временное детской кладбище, на котором возможно был похоронен и кто-то из киргизских пастухов. Ссылаясь на это, они присвоили и окрестности кладбища Хорин. Мы как-то отправили бывшего председателя хозяйства «Правда» Толибджона Махкамова в город Коканд Республики Узбекистан для ознакомления с историческими документами. В тех документах, которые и сегодня хранятся в кокандском музее, Ворух отмечен как таджикское поселение. Киргизов изначально тут было 4-5 семей, к 2000-ым годам число семей постепенно возросла до более одной тысячи. В 1987 году они вслед за таджиками стали организовывать дехканские хозяйства, хотя до тех пор занимались только скотоводством и работали пастухами…

– Первый конфликт между таджиками и киргизами произошел 31 января 1974 года, – поддержал тему Махмуджон Ниёзов. – В то время, если не ошибаюсь, постановлением Совета министров страны 375 га земель Таджикистана было дано киргизам в аренду. В 1989 году снова случился конфликт между местными жителями. Чтобы успокоить ситуацию, наше правительство вновь пошло на уступки, и передало во временное пользование киргизам еще 75 га земли. Не думали тогда наши руководители, что Кыргызстан в один прекрасный день отречется от данных обещаний и не вернёт ни арендованные земли, ни дорогу.

И сегодня в Танги Ворух число киргизских семей не превышает 20-30 хозяйств, однако они присвоили дорогу и перекрывают её, когда им вздумается. Киргизское село Аксай также построено на арендованной земле. На самом деле, согласно договоренностям, строить на этих землях жильё противоречит закону. Сегодня они захватили Шахи Сурх, Джуи Навруз и даже мостик, который в 1800 годы был построен из древесины царской Россией для жителей Воруха и в 1947 году обновлен немецкими пленными. Все эти земли до недавних пор состояли на балансе хозяйства «Правда» Исфары. Если обратите внимание, у всех 40-50-летних местных киргизов свидетельства о рождении таджикские, таджикскими являются и практически все выданные документы об окончании средней школы. Однако за короткий период им были выданы киргизские документы и теперь они хотят овладеть таджикскими землями.

«Как поднялась твоя рука …»

На обратном пути наши проводники решили заехать в кишлак Сомониён сельского джамоати Чоркух, чтобы ознакомиться с ходом восстановительных работ в районе сожженных домов таджиков. На входе в селение тоже пришлось наблюдать случай захвата земли. Несколько киргизских семей взяли в окружение Сомониён.

Мы вошли в дом, которые строился заново при поддержке НДПТ. В одном переулке огонь невежества и фанатизма поглотил сразу несколько таджикских домов. На месте сожженного киргизами дома строился новый.

Я спросил у хозяина, как избежали ущерба дома их киргизских соседей. Он горько ухмыльнулся:

– Так наши дома эти самые соседи, подстрекаемые киргизскими пограничниками, и подожгли, однако мы не стали также низко поступать в ответ. Когда ситуация успокоилась и все вернулись в свои дома, спросил своего соседа-киргиза: что ж ты так подло поступил? Ел с моего дастархана, сидел на моих свадьбах на самых почетных местах, мы тоже разделяли радость на твоих празднествах и горевали наравне с тобой, когда в твой дом приходила беда – как рука твоя поднялась поднести огонь к моему жилищу?

Чуть позже он с горечью продолжил: «Знаете, самое обидное было то, что вроде он опускал свои бегающие глаза, словно стыдится своих поступков, но его, как оказалось, низкая сущность не даёт ему признаться в своей подлости и попросить прощения…».

Взглянул я и на деревья во дворе, на которых можно было заметить следы пуль и даже снарядов… Все это свидетельствовало о том, что человек за короткий срок может превратиться в создание хуже любого хищного животного.

Из группы обедавших строителей дома, встал старик, лицо которого было исчерчено морщинами, словно линиями дорог и троп, пройденных им в своей жизни. Он приблизился к нам:

– Добро пожаловать, гости дорогие, отведайте с нами, что Бог послал.

Мы извинились – у нас было мало времени.

Старик назвался Тоджиевым Бозорбоем. У него и его детей киргизами всего было сожжено 7 домов и еще две постройки для скота. Мы спросили у него, как давно они соседствуют с киргизами.

– Еще в 1969 году, когда я работал в этом хозяйстве, тут было всего три киргиза. На той стороне жил киргиз по имени Соти, с этой стороны Тошпулод, другой киргиз известный как Кури Джонибек, работал на каком-то промышленном предприятии Таджикистана, – загибая пальцы перечислил по памяти старик. – У всех у них были таджикские паспорта. Постепенно их численность выросла. Если поднять документы, до недавних пор они платили налог на жилье и землю в таджикские органы. Однако теперь вдруг объявили себя гражданами Кыргызстана и хотят присвоить землю, воду и воздух таджиков…

Послесловие

В не лучшем настроении мы возвращались в Исфару. По пути Хафиз Рахмон сокрушался:

– Это всё следствие наших мифов о дружбе и братстве народов, которыми забивали нам мозги в советское время, отбирая наши земли. Народ, поверивший в эти сказки, проиграл, а не поверивший, приобрел.

Суруриддин Зиёваддинзода, который провел ночь кровопролитного столкновения под огнём киргизов в Ходжаи Ало на позициях вместе с таджикскими пограничниками, произнес безнадежно:

– Удивляюсь этим соседям, они не понимают ни язык дружбы, ни язык дипломатии. Сами же нападают, но стоит нам начать защищаться, нас же обвиняют в агрессии… Как тут поступить?

Вместо ответа я прочитал ему несколько строк из стихотворения искусного таджикского поэта Абдуджаббора Суруша, в котором есть такие слова:

Ҳаргиз зи даст домани Меҳан намедиҳем,

Як гарди хоки хеш ба душман намедиҳем.

Мо зидди ҳеҷ кас накашидем, теғи зулм,

Лекин ба зулми ҳеҷ касе тан намедиҳем…

Мо даст медиҳем ба қавме, ки сулҳ хост,

Аммо…гаҳи мубориза гардан намедиҳем!

**********************************************************************                                                                            Отчизну свою никогда не оставим,

Пылинки земли родной врагу не уступим.

Мы меч обнажать для насилья не станем,

Но и насилья чужого к себе не допустим.

Мы руку протянем народам, мира хотящим,

Но в битвы час храбро мы будем сражаться!

(вольный перевод с таджикского).

Бахтиёр Хамдамов, Душанбе-Ворух-Душанбе

Источник: Nuqta.tj